Если наихудшие опасения в отношении глубокой глобальной рецессии оправдаются, то будущие историки, оглядываясь назад, будут недоумевать, почему европейский регион, который имел все возможности не допустить такого развития событий, не смог ими воспользоваться. Согласно статистике Еврокомиссии, суммарный бюджетный дефицит еврозоны в прошлом году составил всего 0,6% ее ВВП – то есть по сравнению с США и Великобританией экономика региона представляется вполне здоровой. 26 ноября Комиссия обнародовала план скоординированного фискального стимулирования экономики ЕС на сумму 200 млрд евро (258 млрд долларов). В нем заложен ряд мер – временное сокращение рабочих мест и налогов, более щедрая государственная поддержка безработных и низкооплачиваемых работников и т.п. Подобные меры в лучшем случае смогут придать экономике кратковременное ускорение. Эти предложения будут обсуждаться на саммите ЕС в декабре, но шансы на то, что они будут приняты в полном объеме, представляются слабыми.
Некоторое сопротивление, которое проявляют власти ЕС, когда речь идет о включении насоса накачки экономики фискальными средствами, может показаться вполне разумной. Опыт трех последних десятилетий приучил всех к мысли, что наилучшим инструментом регулирования в условиях экономических циклов является монетарная политика. Гораздо легче действовать выверенным во времени сокращением процентных ставок, чем тонко подстраиваться к ситуации путем изменения налогов. Более того: в Европе еще есть возможность ослаблять монетарную политику. Даже после последнего снижения процентная ставка в еврозоне составляет 3,25%, а в Великобритании – 3%. При этом и Европейский центральный банк (ЕЦБ), и Банк Англии, подобно ФРС США, доказали – правда, не в одинаковой степени – свое желание идти на бюджетные расходы с тем, чтобы предоставить ликвидность своим банковским системам.
Бюджетные расходы трудно поддаются быстрому наращиванию и еще труднее – сокращению после восстановления экономики. При этом большая часть ожидаемых от этого выгод попадает к соседям, которые на аналогичные меры не пошли. Следует указать еще и на то, что Европа располагает также и более прочным фискальным фундаментом. Дело в том, что здесь – по сравнению с США – значительно большая доля ВВП создается в госсекторе, и поэтому спад расходов в частном секторе оказывает пропорционально меньшее влияние на экономику в целом. Пособия по безработице в Европе больше, чем в Америке, поэтому соответствующие бюджетные расходы в периоды экономического спада здесь увеличиваются сильнее. Налоги тоже выше, и в периоды спада соответствующие поступления в бюджет имеют тенденцию к быстрому снижению, в результате чего происходит автоматическое облегчение фискальной нагрузки на налогоплательщиков.
По всем этим причинам в Европе еще имеется хорошая возможность прибегнуть к активной фискальной политике. В то же время воздействие снижения процентных ставок ослабляется и замедляется "больной" банковской системой, которая является связующим звеном между политикой центрального банка и реальной экономикой. Даже если бы банковские кредиты были более доступными и более дешевыми, коллапс доверия и обрушение стоимости активов означают, что фирмы и домашние хозяйства больше склонны к сбережению, чем к расходованию средств. По этим причинам управляющий Банком Англии Мервин Кинг, считающийся столпом здравой финансовой политики, одобрил предложенные правительством фискальные стимулы. Главный экономист банка Чарли Бин на прошлой неделе поведал политикам, что слабость финансовой системы может потребовать более "агрессивного" снижения процентных ставок.
Ведущие политики еврозоны, может быть, инстинктивно, опасаются такой активной политики. Правительство Германии имеет дело с низкой стоимостью заимствований и располагает более или менее сбалансированным бюджетом, поэтому у него есть большие возможности потратиться на цели поддержания экономики. Но пакет фискальных мер, который был им обнародован в ноябре, оказался весьма скромным – 12 млрд евро на два года, то есть всего 0,25% ВВП. 26 ноября немецкий канцлер Ангела Меркель обрушилась на тех, кто говорит, что Германия должна сделать больше, и покритиковала те страны, которые пошли на смягчение своей монетарной политики.
Еврокомиссия дала понять, что перспектива глубокой рецессии означает, что правила, согласно которым бюджетный дефицит стран ЕС не должен превышать 3% ВВП, не будут жестко применяться. Это дает определенные возможности для маневра Франции и Италии, бюджетный дефицит которых близок к указанному лимиту. И тем не менее Германия должна играть большую роль в плане Комиссии, стоимость которого оценивается в 1,5% ВВП ЕС. "Если Германия играет по жестким правилам, то другим странам становится труднее идти на ослабление своей фискальной политики", – говорит Марк Уолл, экономист Deutsche Bank.
Несколько более осторожной, чем надо, представляется и политика ЕЦБ. 25 ноября Лоренцо Бини Смаги, член совета банка по установлению ставок, заявил, что снижение процентных ставок с целью защиты от глубокого спада может подорвать доверие, а также ограничить свободу действий политиков в будущем. Тем не менее и ЕЦБ, и Банк Англии 4 декабря провели очередное снижение ставок.
Однако степень "неконсерватизма", которая просматривается в США, представляется уже ошибкой. Финансирование выпадающих налоговых поступлений, например, потребует кооперации между национальными правительствами и центральными банками, и оно должно проводиться согласованно с четко обозначенными целями по инфляции. Сделать это в Британии может оказаться легче, чем в еврозоне, где, как показала практика, согласованное проведение 15 самостоятельными странами даже традиционных мер фискального стимулирования оказалось чрезвычайно мучительным делом.