Завтра в Вашингтоне откроется саммит G20 - глав 20 крупнейших держав мира. Мы уже говорили о том, что и кому нужно от этого саммита, точнее, объясняли, что нужно Евросоюзу, что нужно США и для чего туда пригласили всех остальных. Но главный вопрос остался без рассмотрения - а можно ли в принципе что-нибудь сегодня сделать для мировой экономики. Так сказать, «без дураков», исходя из предположения, что все руководители стран мира адекватны ситуации и действительно хотят помочь мировой экономике, а не добиться каких-то индивидуальных преференций.
Для ответа на него необходимо четко и внятно объяснить, что же именно сегодня происходит в мировой экономике. Мы это уже неоднократно объясняли, но не грех повторить еще раз. При этом мы будем исходить из теории кризиса, разработанной в 1997-2001 годах О.Григорьевым, А.Кобяковым и автором настоящего текста и неоднократно опубликованного в печати, в частности на сайте worldcrisis.ru.
В соответствии с этим анализом, с начала 80-х годов, введения политики «рейганомики», началась «накачка» совокупного спроса в американской экономике, сначала государственного, а потом и частного. Как следствие, наращивался общий объем долговой массы и суммы, которые шли не на потребление, а на возврат долгов. Инвестиционные процессы стали все больше и больше зависеть от политики государства, поскольку реально располагаемые доходы населения все больше шли на погашение долговой нагрузки, а их компенсация за счет кредитов зависела от денежно-кредитной политики ФРС. В частности, средняя учетная ставка в США с начала 80-х годов медленно росла, чем стимулировалось постоянное увеличение кредита.
Рано или поздно такая политика должна была закончиться, в нашем конкретном случае критической точкой стал август 2007 года, когда денежные власти начали реструктуризацию финансовой системы, направленную на недопущение обвала рынка недвижимости. Но одновременно они были вынуждены ограничить приток «горячих» денег на финансовые рынки. Так возник быстрый рост инфляции в промышленном и потребительском секторах экономики. После чего началось быстрое обесценение совокупного спроса - поскольку в сопоставимых ценах доходы населения стали быстро «съедаться» инфляцией. По оценке известного аналитика Сергея Егишянца, за первые три квартала текущего года совокупный спрос потребителей упал в США примерно на 4,5 процента, к концу года эта величина вырастет как минимум процентов до 6. И процесс этот будет продолжаться, поскольку любая политика государства может сводиться к комбинации (с различными вечами) двух основных вариантов. Либо пытаться за счет новых кредитов компенсировать потребителям инфляционные потери (что неминуемо вызовет рост инфляции), либо прекратить эмиссию (в частности выдачу ничем не обеспеченных кредитов), что сразу резко уменьшит совокупный спрос.
Отметим, что падение спроса неминуемо ведет к падению ВВП, поскольку частный спрос обеспечивает порядка 60-70 процентов ВВП США. Попытки компенсировать спрос частный за счет спроса государства будут достаточно бессмысленными, так как поддержание государственного спроса за счет эмиссии даст такой же рост инфляции, как и в случае эмиссионного стимулирования частного спроса. А усиление налоговой нагрузки может дать увеличение совокупного спроса от силы на 3-4% в год, что может работать, только если падение частного спроса будет иметь аналогичный масштаб. А это большой вопрос - поскольку анализ межотраслевого баланса США, проведенный М.Хазиным в 2001 году, и анализ избыточного спроса, проведенный за последние годы, показывает, что падение частного спроса в США достигнет 30-40 процентов от нынешнего уровня. То есть с учетом уже набранных темпов спада начиная со следующего года спад спроса составит как минимум 10-12% в год в течение трех лет, а значит, пока этот спад не завершится, позитивный эффект от государственного участия будет минимальным.
Отметим, что аналогичная ситуация была и в 30-е годы, когда все попытки президента США Гувера в 1929-32 годах увеличить государственный спрос не дали эффекта, а аналогичные по сути меры Франклина Рузвельта оказались эффективными - не потому, что Рузвельт был сильно грамотнее, а потому, что к началу его президентства (в январе 1933 года) острая стадия спада заканчивалась, начиналась Великая депрессия.
Отметим еще, что кризис на фондовом рынке в октябре 1929 года вовсе не сразу привел к кризису экономическому - последний начался только весной 30-го года. А до того у большинства участников было полное впечатление, что все «рассосалось», даже фондовый рынок отыграл большую часть октябрьского падения.
Возвращаясь к основной теме статьи, мы видим, что более или менее реальные меры сегодня принимать бессмысленно, во всяком случае, до тех пор, пока не закончится острая стадия обвала спроса (и ВВП), то есть период, когда темпы этого спада достигают 1-2 процентов в месяц. Отметим, что рассчитывать, что в этот период банки будут давать кому-то кредиты (во всяком случае, по своей инициативе), достаточно бессмысленно: поскольку и совокупный спрос, и ВВП быстро падают, банки прекрасно понимают, что риски невозвратов кредитов крайне велики, и своими руками создавать себе убытки они совершенно не хотят. По этой же причине экономически бессмысленно поддерживать то, что называется «реальный сектор» - спрос на его товары тоже падает. Другое дело, что по политическим причинам не поддерживать его нельзя, особенно его финансовую часть.
И таким образом мы видим, что шансов на эффективное изменение ситуации практически нет - поскольку нет соответствующих ресурсов. Во всяком случае, до тех пор, пока острая стадия спада не закончится. Сколько это продлится - вопрос, если остановить эмиссию резко, то можно уложиться в полгода, но есть серьезные сомнения, что даже Обама на такое решится. А если демпфировать ситуацию, спускать ее постепенно, то все продлится года 2,5-3 (как и в 30-е годы прошлого века). И только тогда, когда примерно станет понятна новая структура мировой экономики, можно будет говорить о каких-то более или менее согласованных мерах. Отметим, что сделать предварительный анализ структуры посткризисной экономики можно, но те отрасли, которые должны будут упасть в соответствии с этим анализом слишком сильно, с ним не согласятся и сделают свой собственный анализ. По этой причине таких анализов, существенно отличающихся друг от друга, будет много, и ни один из них нельзя будет принять консенсусом. А потому - придется ждать практических результатов.
Резюмируя, отметим, что до того, как закончится острая стадия спада, которая, скорее всего, продлится пару-тройку лет, никакие меры противодействия кризису результатов не дадут и будут носить исключительно пропагандистско-политический характер.
М.Хазин